В настоящее время юные девушки снова перестали меня любить, но здесь причина понятна - сложные времена, кругом враги, людям не до нежностей. И вообще 86% женщин обожают одного и того же человека, а я опять не такой. А тогда, сорок лет назад никаких объяснений у меня не находилось.
Но я не желал целиком сдаваться в плен пессимизма и онанизма, и после коротких размышлений догадался, что все дело в стихах: девушки любят стихи и их авторов! И я решил сделаться поэтом, поразить будущих поклонниц ямбом и знанием жизни. Оканчивал я тогда, для вашего сведения, уже восьмой класс.
Начало первого стихотворения далось как-то легко:
«Все говорят, что жизнь сложна.
Да, это так! А что поделать?»
Но уже на следующей строчке я познал все муки творчества. Никаких абсолютно вариантов развития стихотворной драмы не вырисовывалось. Что может умудрённый сединами школьник поведать миру о бренности бытия? Какие такие препятствия стали у восьмиклассника на пути к подростковому сексу и аттестату зрелости?
Можно, конечно, попробовать нарифмовать про трудности учебы, в частности, изучения украинского языка и особенно литературы, с такими её знаменитостями, как Павло Тычина, например. Этого классика поэзии точно не любили все старшеклассницы города Днепропетровска, где я тогда жил и учился.
К тому же само слово «тычина» несколько двусмысленно, и был риск, что обвинят в пошлости.
В общем, я подумал, что надо избежать даже намеков на сальности и продолжать эксплуатировать тему своего целомудренного внутреннего мира.
Вторую строчку пришлось поменять:
«Все говорят, что жизнь сложна.
Я с этим в корне не согласен»
...
И опять к прекрасному началу у меня не находилось убедительного продолжения.
Вообще, что это значит: «В корне не согласен!». Как это?! Наоборот, я знаю, насколько все трудно в мире, я в курсе коварных замыслов империалистов и поддерживаю самоотверженную борьбу СССР (оплота мира и справедливости) за солидарность и равенство трудящихся всех стран. Тем более, что и мама моя с понедельника по пятницу, прийдя с завода, регулярно рассказывала папе о каких-то неприятностях на производстве в целом и про то, как особенно сложна работа в её отделе труда и заработной платы. И ещё, очень подробно про личные проблемы у сотрудницы Капитолины Ивановны. Папа это все молча выслушивал с каменным лицом, и было ясно, что в эти минуты и у него жизнь тоже не складывается.
Все выходные я ломал голову над стихотворением и, отчаявшись, к вечеру воскресенья чуть было не начал сочинять стихи о лесных подснежниках. Но беда в том, что уже в то время мне казалось, рифмовать «цветок» и «лепесток», пошлостью похуже, чем «дивчина» и «тычина». Поэтому ничего больше не оставалось, как плюнуть на поэзию и идти делать уроки на понедельник.
Однако спустя сорок лет я таки нашёл правильный ход в том самом сюжете:
Все говорят, что жизнь сложна.
Неправда! Трудно лишь поэту!
А ты кончай писать стихи,
И проще станет жить на свете!
